томас крайне не вывозил ©
Итак, я отработала три месяца на новой работке. В моей системе координат это значит только то, что до отпуска мне осталось ещё три 
(вообще-то я не хотела брать отпуск, потому что, ну, и так график 1/3, а бабло я люблю больше отпусков, но начальство сказало, что без отпуска низзя).
Вчера сидели с Ирочкой и СГ, нашей управляющей, пили чаёк. СГ рассказывала про путешествия с семьёй (по моим ощущениям, они всю Европу объездили) и показывала фоточки. Самый стабильный вид на этих фоточках — бокал или стакан алкоголя в руке СГ на фоне чего-нибудь. Ира:
— А пейзажи-то, я смотрю, всё те же.
СГ:
— Только никому не говорите!
* * *
Капитан души моей предлагала мне тут махнуть в отпуск куда-нибудь подальше. Но я, блин, хочу в лихолесье. Лихолесье моё лихолесье. Ебеня мои ебеня. Никаких Куршавелей не надо. Я практически ни к чему в этой жизни не привязана, кроме этих мест. Если спросить — даже объяснить не смогу, почему. В лихолесье живут полтора землекопа, есть там целое нихуя и много, очень много стрёмных воспоминаний из детства, которые слились в одно огромное стрёмное воспоминание из раздела "я знаю час, когда выпадает роса, потому что приходилось ночевать на улице, прямо под открытым небом".
Но я так люблю это место.
Возможно, потому, что, сидя на холме и глядя на линию, где лес сливается с небом, думаю о том, что всё рано или поздно уйдёт, как уходит само лихолесье. Всё сотрётся. Всё забудется. Всё однажды станет ничем.
Многим не нравятся подобные мысли, но я нахожу в них странное успокоение.
(вообще-то я не хотела брать отпуск, потому что, ну, и так график 1/3, а бабло я люблю больше отпусков, но начальство сказало, что без отпуска низзя).Вчера сидели с Ирочкой и СГ, нашей управляющей, пили чаёк. СГ рассказывала про путешествия с семьёй (по моим ощущениям, они всю Европу объездили) и показывала фоточки. Самый стабильный вид на этих фоточках — бокал или стакан алкоголя в руке СГ на фоне чего-нибудь. Ира:
— А пейзажи-то, я смотрю, всё те же.
СГ:
— Только никому не говорите!
* * *
Капитан души моей предлагала мне тут махнуть в отпуск куда-нибудь подальше. Но я, блин, хочу в лихолесье. Лихолесье моё лихолесье. Ебеня мои ебеня. Никаких Куршавелей не надо. Я практически ни к чему в этой жизни не привязана, кроме этих мест. Если спросить — даже объяснить не смогу, почему. В лихолесье живут полтора землекопа, есть там целое нихуя и много, очень много стрёмных воспоминаний из детства, которые слились в одно огромное стрёмное воспоминание из раздела "я знаю час, когда выпадает роса, потому что приходилось ночевать на улице, прямо под открытым небом".
Но я так люблю это место.
Возможно, потому, что, сидя на холме и глядя на линию, где лес сливается с небом, думаю о том, что всё рано или поздно уйдёт, как уходит само лихолесье. Всё сотрётся. Всё забудется. Всё однажды станет ничем.
Многим не нравятся подобные мысли, но я нахожу в них странное успокоение.